Издал Н. Павлюченков -- тот самый, что уже писал статьи о Машкине.
Издана вторая редакция, причем лишь первая часть. Проблема в том, что вторая редакция занимала в рукописи более 2000 страниц, но вторая часть трудно читаема и не доведена автором до конца. Поэтому публикация в Символе -- неполная.
Рукопись публикуется по архиву П. Флоренского, хранящемуся у иг. Андроника (Трубачева), но без соблюдения элементарных правил издания (прежде всего -- подробного описания рукописи и фотокопий отдельных страниц).
Машкин важен тем, что в связи с его фигурой возник ряд мифов, будто бы Флоренский то ли сплагиатил у Машкина часть "Столпа", то ли вообще выдумал эту фигуру. Публикатор походя (с. 9-11) как будто объединяет в один ряд Никанора (Кудрявцева), Р. Гальцеву и А. Кураева -- с одной стороны, и Н. К. Гаврюшина и А. М. Пентковского -- с другой. Впрочем, о существовании рукописи было известно давно со слов иг. Андроника и С. М. Половинкина. Почему она издана только теперь -- загадка.
Текст столь же трудночитаем и псевдонаукообразен, как и околоматематические труды раннего Флоренского. Я не понимаю, каким образом Машкин мог получить положительную оценку проф. А. И. Введенского, если Машкин верит в переселение душ -- но не в новорожденное тело, а в тело еще живого человека? Или в идентичность православной и буддийской евхаристии? (Другие похожие примеры см. в указанной выше статье Павлюченкова.)
Машкин был и в самом деле колоритной фигурой. Психические расстройства и галлюцинации; кутежи, когда он просыпался в постели с тремя дамами... Резкая (и справедливая) критика ПРЦ как прислужницы государства, вызов на публичный диспут И. Кронштадтского... Но кто бы вспомнил о нем, если бы не Флоренский, увидевший в его системе нечто родственное своей?
Публикатор пытается выявить в предисловии пункты сопряжения и расхождения обоих мыслителей. Наверное, более подробное сопоставление еще впереди. Но весьма сомнительные истоки философии Флоренского стали теперь еще более явными.
