М. Королева― То есть у вас было время составить свое мнение.
А. Кураев― Я думаю, что это случайный человек в священстве. Судя по его собственным фотографиям, презентациям.
М. Королева― А что церковь с такими людьми делает? Отлучить от церкви, потому что, судя по всему, суд ему особо не грозит никакой. Ну разве что за мат в общественном месте и за то, что врезался в фуру. А вот что с этим делать. Что должна сделать церковь, чтобы такого больше не было.
А. Кураев― Не знаю. Слава Богу, я не епископ. Если мы хотим действовать с точки зрения чисто правовой, то здесь и у государства и у церкви нет для него каких-то особых окончательных статей. Пьянство за рулем государство карать может, а у церкви такого канона нет – «Батюшка, в пьяном виде не садись в телегу». Ну нет такого канона, не придумали в те самые византийские времена. Вызывающее у него поведение, провоцирующее, да, это правда. Но если то, что ты породил какие-то неприятные отголоски в общественном мнении, считать поводом для лишения сана, то можно с такой дубинкой расправиться с любым. Этак любого можно закатать.
М. Королева― И все-таки отец Андрей, мы с вами недоговорили. По поводу священника, который устроил ДТП. Правильно ли я понимаю, что мы в общем не обратили бы внимание на эту новость особенно, если бы просто обычный человек, ну мало ли пьяных за рулем. Которые врезаются в фуру, мат, отстреливаются. Ну эта новость пройдет практически незамеченной. Но это священник. Мы ожидаем, что священник должен вести себя благородно, нормально. Спокойно. Не быть пьяным. Не жить в шикарных домах. Потому что к этому он призывает паству. Нет?
...
А. Кураев. Но в данном случае в чем преступление? Этот священник хамски себя вел, безнравственно. Это да. Но с точки зрения права это не расстрельно. А все-таки лишение сана это расстрел. С церковной точки зрения. Византийские законы так и считали. По некоторым правовым последствиям одно равняется другому. И поэтому здесь возникает вопрос, под какую статью это подвести.
М. Королева― И вы хотите сказать, что он может остаться священником.
А. Кураев― Пока я не понимаю, какие каноны требовали бы лишить его сана.
М. Королева― И к нему могут дальше приходить люди, которых он будет учить жизни.
А. Кураев― Понимаете, если я сейчас скажу, давайте запрячем его в далекий монастырь, вы же в другой передаче будете возмущаться, какое право имеет общественная организация ограничивать свободу человека…
М. Королева― Нет, зачем в монастырь. Просто человек идет и занимается чем-то другим.
А. Кураев― Понятно. Но это запрет на профессию, а для этого тоже нужны правовые основания. А не желание секретаря парткома.
М. Королева― Почему правовые основания. В церкви же есть какие-то установления.
А. Кураев― Потому что если мы скажем, что нам с вами не понравился этот поп потому лишите сана, то завтра точно также меня лишат сана, как меня уволили из академии с гениальной формулировкой: за эпатажные высказывания в блогосфере. Точно также это с любым могут сделать. Поэтому хотя мне лично этот священник совсем никак не симпатичен, я против лишения его священства. Я пока не понимаю, как, находясь в рамках церковного права, вынести ему окончательный приговор. Епископ вправе запретить его в служении на какой-то срок. Три года не служи, пребудь в покаянии и так далее.
М. Королева― А часто бывает это в церкви?
А. Кураев― Постоянно. Это ежедневно происходит.
М. Королева― Тем не менее, остается вопрос, что делать людям, которые привыкли ходить в эту церковь к этому священнику. Исповедоваться у него. Просить совета.
А. Кураев― Совершенно верно. И вот здесь оказывается, что все не так просто. Потому что батюшка бывает и такой самый странненький и пьяненький, но может быть, именно поэтому он бывает очень человечный. Может оказаться. Я не знаю этой стороны его жизни. Вы тоже.
М. Королева― Не знаю, и честно говоря, может быть не хотела бы даже знать.
А. Кураев― Несомненно, то, что даже у него в машине три миллиона рублей нашли, это же не заработал он, прямо скажем, где-то тяжелым трудом.
М. Королева― Там много чего было, и пустые бутылки из-под водки. И травматический пистолет.
А. Кураев― Значит, кому-то он нравится. Есть какой-то контингент людей, которым он нравится.
М. Королева― Это без сомнения. Там даже указано, что он является духовником российского борца Федора Емельяненко.
А. Кураев― Вот-вот.+
Жалкое впечатление оставляют эти комментарии Кураева. Все же он -- человек системы (КГБ/РПЦ), хоть и уволенный за штат ("бывших не бывает", как говорят).
