ПЕРВАЯ СЕССИЯ
Первоисточники: Tom. synod. // PG 151, 721 С — 723 А; Nic. Greg. Hist. XVIII, 6 — XX, 4, 3 // II, 896–977; Theod. Dex. App. 5–7; Ars. Tyr. Tom. Antioch. 232–300.
Состоялось 27 мая в пятницу (Nic. Greg. Hist. XVIII, 8, 1 // II, 905).
Григора в сопровождении своих сторонников пришел к 8 часам утра, но был вынужден прождать до полудня, поскольку император завтракал вместе с паламитами (Nic. Greg. Hist. XVIII, 6, 1–3 // II, 896–898).
Император не позволил антипаламитам сесть рядом с ним, что сразу же показало его нерасположенность к ним (Theod. Dex. App. 5: 7–12; Polemis. 2003. P. XXXII). Посередине зала было положено Евангелие (Nic. Greg. Hist. XVIII, 6, 3: // II, 898; Ars. Tyr. Tom. Antioch. 248). Заседание началось с клятвы императора на Евангелии, призвавшего проклятие Божие на себя и своих детей, если он не окажется беспристрастным (Nic. Greg. Hist. XVIII, 6, 3–4 // II, 898), и цитировавшего при этом Пс. 15, 8 (Theod. Dex. App. 5: 18–22). Затем император призвал присутствовавших помириться при условии, что паламитские догматы не будут затронуты, на что Григора и его сторонники заявили, что мира достичь невозможно, пока не будет истреблена многобожная паламитская ересь (Ars. Tyr. Tom. Antioch. 250–257). Было предложено начать с чтения сочинений Варлаама и Акиндина, специально принесенных в зал заседаний, но антипаламиты заявили, что готовы предать эти книги огню, поскольку собрались здесь из-за ереси Паламы (Ars. Tyr. Tom. Antioch. 264–289). Григора начал свою речь с заявления, что только вселенский собор имеет право обсуждать новые догматы (Nic. Greg. Hist. XIX, 1, 2 // II, 913), а Константинопольский патриарх не имеет права принимать новые догматы без согласия трех других патриархов. Кантакузин согласился с этим мнением (Theod. Dex. App. 6: 10–16), хотя продолжал настаивать в то же время на авторитете томоса 1341 г. Затем со стороны антипаламитов была заявлена жалоба на добавления к исповеданию веры, читаемому поставляемыми во епископы (пример см. в PG. 152. Col. 1297, подробнее в RegCNP, № 2276). По просьбе императора (Nic. Greg. Hist. XIX, 2, 6 // II, 939), к которой присоединились патриарх и члены Собора (PG 151, 722 BC), была начата дискуссия о Фаворском свете. Никифор Григора, среди прочего, обвинил Паламу в иконоборчестве: если тело Господа преобразилось в нетварное божество, то как оно может изображаться на иконах? (Nic. Greg. Hist. XIX, 3, 3–8 // II, 940–945). Длинная речь Григоры была прервана императором (Nic. Greg. Hist. XX, 2, 1 // II, 963). В последовавшей дискуссии Палама изложил свою богословскую позицию о различии божественной сущности и энергий (Nic. Greg. Hist. XX, 2, 5 // II, 967–969) и заявил, что «прибавка» к ставленническому исповеданию веры является развитием учения 6 Вселенского Собора о двух волях во Христе (Nic. Greg. Hist. XX, 2, 6 // II, 969–970; PG 151, 722 B). Григора выступил с ответным опровержением (Nic. Greg. Hist. XX, 3, 3–10 // II, 971–975), но головная боль помешала ему продолжить, и он передал слово своим друзьям (Ibid. XX, 4, 1 // II, 975). Этот диспут Григора не описывает подробно, отсылая к имеющимся воспоминаниям (ὑπομνήματα) последних. Стемнело, в зале были зажжены свечи. Стороны письменно договорились, что на следующем заседании оппоненты свободно изложат свои взгляды, прочитав сначала «главы, извлеченные из паламитской книги» (τὰ τῆς Παλαμήτιδος βίβλου παρεκβληθέντα κεφάλαια: Ars. Tyr. Tom. Antioch. 296–297), а потом опровергнув их; Палама сможет оправдаться позднее (PG 151, 723 А). По мнению И. Мейендорфа, такое решение было выгодно антипаламитам, поскольку за ними признавалось право выступать в роли обвинителей. Григора вернулся к себе поздней ночью победителем, считая, что Палама посрамлен (Nic. Greg. Hist. XX, 4, 4 // II, 978).
= = =
Для сравнения текст И. Мейендорфа здесь.
