Оформлена статья вызывающе -- в духе Лурье: эпатажная лексика, шокирующие формулировки, панибратское "заигрывание"--похлопывание по плечу--подмигивание с великими святыми, отсутствие научных ссылок, поверхностное знакомство с литературой вопроса... И в то же время -- попытка продумать важные вопросы, научиться мыслить самостоятельно, выйти за привычные рамки школьных схем.
Суть статьи в двух моментах. Первый: христианский неоплатонизм в русле богословия свт. Григория оказался попыткой решить вопрос, лишь отчасти поставленный в "Пармениде", а именно: возможно ли одновременное бытие и небытие единого -- и какие последствия это будет иметь для иного? Второй: у свт. Григория имеются две богословских схемы: как "монархическое" богословие, утверждающее Отца качестве единственного источника и причины двух других Ипостасей, так и утверждение о Сверхсущности (которую можно отождествлять с сущностью) как первопричине всех ипостасей. По мысли Сидаша, в это последнем богословствовании кроется вся оригинальность и все значение Григория как предшественника на Востоке бл. Августина и как оппонента Василия Великого.
Оставляя здесь в стороне вопрос о корректности историко-философских интерпретаций Сидаша, замечу, что автор ломится в открытую дверь. Это только в России читающие В. М. Лурье, твердящего по инерции зады "персонализма" Лосского--Флоровского--Мейендорфа, да статьи А. Р. Фокина или преподавателей ПСТГУ могут счесть подобные мысли новостью. Уже несколько десятилетий назад А. дё Аллэ и другие ученые показали всю ложность противопоставления "персонализма" каппадокийцев и "эссенциализма" Августина. Кроме того, Сидаш зачастую примитивизирует учение св. Василия. Так, я много раз писал, что он не учил о полной непознаваемости божественной сущности. Наряду с подобными утверждениями, сделанными в пылу полемики с Евномием, у него встречаются утверждения и о познаваемости (частичной) сущности через энергии. Это признаёт, напр., и питерский же ученый, близкий к В. М. Лурье, Д. С. Бирюков. И, опять-таки, чрезвычайно важно в контексте паламитских споров понимать отличие "непознаваемости" от "непричаствуемости".
Сидаш совершенно напрасно отвергает "монархизм", который в определенных рамках неизбежен. И как раз тут именно и необходимы "неоавгустинианские" "коррективы" вроде тех, о которых я писал в своем ЖЖ в начале Великого Поста: в рождении Сына принимает участие Св. Дух, а в изведении Духа -- Сын. И я абсолютно согласен с Сидашем, когда он называет (на с. 172) Воплощение Христа и снисшествие Св. Духа "ипостасными действиями".
Из ряда мелких замечаний: "христианский прогресс" (если хотите, "догматическое развитие"), о котором говорит Сидаш на с. 175, то есть последовательное откровение Лиц Троицы в истории, считает неоконченным не только еп. Иларион Алфеев, но и, напр., свт. Марк Эфесский, который полагал учение об энергиях новым божеств. откровением в указанном ряду.
Вообще чтение Сидаша столь же провокативно, как и чтение книг Лурье. Еще раз повторю: в этом я чувствую некоторый "постмодерновый" "питерский стиль". Он точно не для меня. Но кому-то это будет интересно, а, главное, нескучно читать.
